Приключенческий роуд-муви с элементами фантастического триллера плодовитого Джеффа Николса, автора мистической драмы “Укрытие”, повествует об отцовстве, религии, вере и сомнении. Николс демонстрирует неоднозначные финалы с эмоциональным воздействием и ничтожной развязкой, и он знает, что киноэстеты и киноэнтузиасты всерьез любят его киноленты, но склонны ненавидеть их завершения.

Пульсирующий и гнетущий, как музыка композитора Дэвида Уинго, фильм пытается рассказать ужасно много, но удерживается и иллюстрирует сентиментальную историю о родителе, который предан себе и своему сыну Альтону (Джейден Либерхер), обладающему немыслимыми способностями от телекинеза и телепатии до видений потусторонних мифических миров.

Джефф Николс рассказывает о семье и вере – лейтмотивы, приводящие в движение сюжет и любопытство зрителей. “Специальный полуночный выпуск” показывает жанровую фанатичность Николса, который после чудесной апокалипсической сказки “Укрытие” воссоединяется с Майклом Шенноном, ставшим его талисманом, и дарит нам мистическую фантазию.

Всеобъемлющая тайна сюжета исходит от тенистого Роя (Майкл Шеннон), который в открытии фильма собирает вещи в дешевом номере мотеля вместе со своим товарищем Лукасом (Джоэл Эдгертон), а по телевизору показывают выпуск новостей, где сетуют о пропаже мальчика Альтона. Не тревожьтесь – пацан с Роем, который, оказывается, является его отцом, освободившим Альтона из религиозной секты, видящей в мальчишке мессию. Юнец особенен, но если причин для такого убеждения мало, то Альтон носит синие плавательные очки и уткнувшись носом читает комиксы о Супермене. Нужно сказать, что фильм и впрямь похож на комикс. Однако как и почему мальчик стал тем, кем он есть – энигма. Господствующее значение имеет лишь подавляющая атмосфера повествования. Фильм манит нас и дразнит личностью ребенка, который заметно не от мира сего. Забавы ради, можно предположить, что Генерал Зод, роль которого исполнил Шеннон в “Человек из стали”, является отцом Супермена. Мальчик из глаз выстреливает ярко-синим лучом и с грохотом обрушивает правительственный спутник.

Кроме того, дитя внушает убеждение лидеру религиозного культа Кальвину (Сэм Шепард) и его единомышленникам, что Альтон – послание Бога, хотя его нахождение становится нечто большим, чем священным. Мальчик также вызывает необъяснимое идейное и физическое содействие Лукаса своему другу Рою. И хотя титанические силы дитя ничего не значат для отца и его супруги Сары (Кирстен Данст), их уход и беспокойство продиктованы родительской любовью и, вероятно, чем-то большим. Тот факт, что никто по-настоящему не знает, для чего Альтон живет среди людей, оставляет дверь открытой для сомнений в том числе и для его матери. Между тем, как замечает Рой, только потому, что Сара не знает, не означает, что она может знать наверняка, что она не права. Кто-то убежден, что паренек – оружие, а кто-то – богоизбранник.

Sarah Tomlin: He believes in something. You don’t.
Lucas: It doesn’t matter. Good people die every day believing in things.

В то время как кинолента уживается в одежде сразу нескольких жанров, ядром изрядно скудной истории является связь отца с сыном. И не случайно. Николс создавал картину, будучи молодым отцом, и боялся потерять маленького сына. Страх, который лежит в основе его фильмов, переплетается с темами семьи, материальным благополучием и разрушающейся окружающей средой. Авторский почерк режиссера ощутим ясно и мощно. Прямой, твердый образ Майкла Шеннона отражает мужественность и патриархальный долг – характерные мотивы, к которым Николс снова возвращается. Он повествует о большом событии через судьбу маленькой семьи – защитить ребенка от внешнего мира, а потом добраться до назначенного места и невольно отправить дитя к себе подобным.

Alton: Dad, are you scared?
Roy: Yes
Alton: You don’t have to worry about me.
Roy: I like worrying about you.
Alton: You don’t have to anymore.
Roy: I’ll always worry about you, Alton. That’s the deal.

Разговор о детях и пророчестве (и не только) вызывает в памяти сразу несколько фильмов на эту тему: “Меркурий в опасности”, “Омен”, “Знамение”, “Меланхолия”, “Искусственный разум” и “Матрица”, которые изредка повергают в недоумение на грани отчаяния. Впрочем, в фильме Николса предсказания, как сама секта и стражи закона, остаются вне этой дикой погони за ребенком. Скорее, они обслуживают сюжет. Провокационная идея фильма очевидна – семья. В финале Николс искусно проворачивает так называемое “coup de cinéma”, поэтому финал оставляет в легкой растерянности, но зритель до самого конца остается с Роем, сопереживает ему и испытывает чувство глубочайшего разочарования, потому что весь фильм герои гонят прочь от общества (фанатиков и представителей власти), однако хищническая природа коллективного злодея отбросана. С весомым добром должно быть весомое зло, которого картина лишена. Иными словами, наличие страшного злодея объясняет наличие сильного добродетеля, однако на чаше весов великодушные образы Шеннона и Эдгертона выглядят ценнее. Хотя в финале смиренный взгляд Роя на небо есть закономерное торжество семьи над окружающим миром.

Roy: The only thing I ever believed in was Alton.

Что ни говори, “Специальный полуночный выпуск” – метафорическое зеркало и блестящий кино-эклектизм с душой драм Спилберга, но стилем Джей Джей Абрамса. Работа оператора Адама Стоуна превращает кино в подлинный шедевр. Фильмы разлетаются на цитаты, зритель запоминает образы, но картины Джеффа Николса преследуют нас своими впечатляющими изображениями. Порой они задерживаются в нашем сознании навсегда. Николс толково играет с грамматикой кино, а каждый кадр создан с изяществом и заботой.

Крохотный пример. Скажем, некто, знающий о чем-то слишком много, должен быть немедленно устранен. Грозный персонаж Шеннона с тяжелым сердцем вынужден убить своего знакомого. Он держит в руке пистолет и оба героя знают, что пришел конец. Режиссер выдерживает напряжение и мигом обрывает кадр, показывая нам с высоты птичьего полета красивый панорамный вид ночного города. Мерцают огни и по законам криминального триллера должен прозвучать выстрел, знаменующий о совершенном преступлении. Зритель ждет, но вокруг тишина. Джефф Николс оставляет эпизод без ответа, а публику в неведении.

Ступая на порог третьего акта над зрителем просто-напросто нависает волна загадок. Нужно как-то с этим разбираться, но наступает уныние. Первые два акта, в которых Рой, Лукас и Альтон проявляются полновесными образами как вместе, так и по отдельности – разгар сюжета. Вот только герои держат свой путь к обозначенному месту, поэтому и фильм вынужден продолжаться. Там перед зрителем распахивается совершенно иной, изумительный футуристический мир, в который Сара, опасаясь за жизнь дитя, неизбежно и навсегда прощается с сыном. Содержание якобы понятно, но автор покидает публику с фрагментальной реальностью. Что правда, а что вымысел? В итоге, наша явь фактически (но не физически) расколота на два мира, и здесь публика либо примет финал, да и фильм в целом, либо будет нескончаемо плеваться и махнет рукой.

“Специальный полуночный выпуск” – это мрачный, талантливый фильм-погоня, фильм-догадка, фильм-мозаика, который по ходу теряет несколько кусочков, поэтому общая картина выглядит головокружительно волшебной, но загадочно расплывчатой. Мы знаем, что что-то должно свершиться, но что именно – без понятия. Квинтэссенция кино Джеффа Николса – параноик, который не знает, верить ли в то, что он видит, или нет, но он страшно тревожится о своих беззащитных близких. Такую тему автор вырисовывал в драме “Укрытие”, такую он рисует и здесь.